СПРАВОНАЛЕВАЯ СТРАНА

…И вот я в Израиле.

Ничего не изменилось – просто я стал жить справа налево.

Дома я встаю не раньше десяти. Здесь – в шесть. Утра!

Дома меня ни под каким соусом не заставишь выйти прогуляться, подышать свежим воздухом, а не сидеть в прокуренной комнате. Здесь – выхожу и гуляю!

Придуманный язык звучит на фоне придуманных деревьев. С одного из них, растущего перед моим окном, свешивается махровый красный цветок. Один на все дерево! Как это может быть, не знаю. Скорее всего, этого быть не может. Но есть. Как и многочисленные девицы в хаки, с пилотками, засунутыми в лычки.

Дети с длинными палками в руках переходят улицу. Почему палки? Зачем палки? А как раз для перехода: палка в руках ребенка – жезл регулировщика. Самообслуживание, однако.

Квартиры с неясными очертаниями: какие-то стеночки–ширмочки, какие-то тупички-заначки. Там, где, вроде бы, не должно быть ничего, обнаруживается нечто: балкончик, кладовочка, неожиданная комнатка – в общем, какой-то закопелок.

Мне говорят:

— Не забудь на ночь или уходя оставлять жалюзи, закрывающие окна, открытыми – через открытые окна не влезут, а через закрытые жалюзями запросто – тогда рама отодвигается.

Где логика? А без логики. Третьего дня закрыл , а ночью проснулся от звука сдвигаемой рамы. И – ладонь! Спросонья взревел нечленораздельным хрипом.

Ладонь исчезла – ша, уже никто никуда не идет.

Улицы, конечно не все, отдельные, перпендикулярны сами себе и потому упираются сами в себя.

В субботу пустынны. Если на улице люди, — арабы.

Дети командуют взрослыми и делают что хотят: положил в автобусе ноги тебе на плечи, выплюнул жвачку прямо тебе под ноги, а ты ни-ни – ребенок! Сережа стал Иосиком и настаивает:

— Не говори: Сережа, никогда не говори: Сережа. Понял?

Где бы вы ни жили, в любое время суток над вами «то взлет, то посадка». Судя по этому, Израиль – самая могучая авиадержава мира. Куда там США или СССР!

Местный еврей-антисемит (такие здесь тоже водятся, может, их здесь тоже выращивают?) объясняет:

— Просто они все время пускают один единственный самолет – чтобы создать это самое впечатление.

На самом деле, объяснение другое: Израиль – страна маленькая – взлетающий самолет виден (и слышен) отовсюду.

Вдруг замечаю: Наташа, которая никогда даже обручального, носит три кольца на одной руке.

— Что так?

— Другие носят на каждом пальце. У нас так принято.

И действительно – сам видел, даже одну сфотографировал бы, если бы аппарат был: на всех пальцах – кольца, причем на безымянном – кольцо-часики, так что, чтобы посмотреть, сколько там натикало, нужно выпрямить палец в жесте «fuck you», хорошо хоть, что безымянный; с левой руки свешиваетс массивная золотая цепь, на шее – одна еще массивнее и вторая – потоньше. Не женщина, а витрина ювелирного магазина.

Кстати, в витринах ювелирных магазинов – только массивное и безвкусное.

И этим славятся израильские ювелиры?!

Да ничего подобного. Просто здесь это носят. А то, чем славятся, делают для Парижа и Лондона.

Вообще, по культуре, нравам, обычаям Израиль – это районный центр оседлости, разросшийся до размеров страны. Да и то сказать, за такое время можно вырастить деревья и виноградники, культура за такое время не выращивается.

Говорят, вырастили голубоглазых, стройных девиц.

Не видел ни одной. Хотя моя дочь и другие настаивают, что, хоть и не может быть, но есть.

— А почему ж не видно?

— Что ж ты хочешь, они днем не ходят.

Но вечером их тоже не видно.

— Естественно, работают.

Вечером работают, днем отсыпаются. Так и остаются легендой.

Справоналевые поэты. Устроили конкурс. Все признали друг друга. Этим и живут.

Бедные неудачники, приобретя в родной стране стойкий комплекс неполноценности, ринулись осваивать духовную Калифорнию.

Во- первых, стали печатать себя напропалую: мой знакомый, лишив жену всех ее драгоценностей, напечатал четыре книги, другой, у жены которого не было драгоценностей, — три, но зато стал Председателем организованного им же Союза Писателей. Избрали? Что ты, сам себя назначил.

Теперь неписатели дают рекомендацию неписателям в Союз Писателей.

Какие-то огромные летающие существа. Думал: мыши. Говорят: летающие тараканы.

Огромные муравьи – один израильский муравей запросто сборет целый русский муравейник.

Все укрупняется, как сквозь увеличительное стекло: муравьи, тараканы, незаметные писатели: незаметные авторы журнала «22», который правильно было бы назвать «38 и 9» объявляются, чего мелочится, классиками мирового уровня: «Это наш Шекспир!», территория области – страной, мало того, великой страной.

То, о чем у нас говорят шепотом или понизив голос, здесь в автобусе ли, на улице – как в мегафон. Израиль шумит, как море. И только по субботам…

Кафе. На вывеске крупно: «ИБЕНАМАТ». Пошли к «ИБЕНАМАТ» — выпить чашечку кофе.

Кстати, о клубничке. Парень, приехавший в гости:

— Хочу пойти в публичный дом, интересно…

— У нас публичных домов нет – запрещены.

— А я слышал…

— Нет. Запрещены. Можешь пойти в массажный кабинет. Но это риск.

— Что, можно получить…?

— Что ты, можно НЕ получить.

— ???

— Ты раздеваешься, и тебе возвращают деньги – гоев не обслуживаем.

Справоналевость во всем. Сказать женщине «ослиха» — не обидится. «О» она не расслышит, а «сли ха» означает «извините, прошу прощения». Что говорить, если «они» — это я. В общем, летающие тараканы.

Часть комнаты, примыкающую к окну, здесь называют балконом, если эта часть отгорожена раздвижной стеклянной перегородкой. Так и говрят с гордостью: «У нас это балкон».

У Них это балкон. У Них это поэты. У Них! Сли ха!